Фантом смерти.

Структура генетических носителей наследственности открыта наукой сравнительно недавно. И не случайно, поэтому в новой области биологии ныне продолжаются интенсивные исследования. К примеру, помимо молекулярной структуры аппарата наследственности открыты первые физические феномены его волновой природы. Источник таинственных активных полей, излучаемых каждой клеткой организма, наконец уловлен приборами. Сами учёные считали, что такого не может быть, однако факты – упрямая вещь. И биологи заглянули в святая святых природы ещё глубже.

Потрясающие выводы в наши дни сделали российские учёные после серии экспериментов с аппаратом наследственности. Оказалось, что во время насильственной смерти у жертвы он не разрушается до конца, а оставляет после себя некий фантом, который несёт информацию о причинах гибели. И это волновое образование биологически активно – оно может повреждать тело и душу оставшихся в живых, словно мстя им за разрушение материальной оболочки. Раньше такое назвали бы «чудом из чудес». Тем более что этот волновой фантом – сгусток выбрасываемой из клеток энергии – длится ровно 40 дней. Вдумайтесь в эту цифру! А теперь всё по порядку.

Крик пустоты. В 1985 году группа исследователей под руководством старшего научного сотрудника Отдела теоретических проблем АН СССР Петра Петровича Гаряева работала с препаратами, полученными из клеточных ядер. Разрушая ядра, учёные извлекали носители наследственности – молекулы дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК). Измеряя их всевозможными приборами, исследователи пытались разгадать тайну программирования жизни: как два микроскопических набора хромосом из мужской и женской половых клеток «руководят» возведением грандиозного «здания» биологической системы, которое строится из «кирпичиков жизни» – белков.

Исследователи освещали ДНК лучом лазаря. Отражаясь от молекул, свет рассеивался, его спектр измеряли чувствительным прибором. Получалась сложная спектральная картина, по которой можно было безошибочно узнать ДНК того или иного живого существа. Как-то раз после очередного опыта уставшие учёные случайно измерили спектр «пустого места», на котором только что был препарат ДНК, а теперь стояла чистая кювета. Каково же было их удивление, когда луч лазаря рассеялся, словно встретил невидимую преграду. Спектр получился таким, будто в «пустом» пространстве по-прежнему находились ДНК: вместо хаоса фоновых значений ярко выраженная синусоида, характерная для молекул наследственности.

Кстати, по спектру светового рассеяния можно судить и о звуках, которые идут из ДНК. Ведь они совершают колебательные движения, которые рождают акустические волны. Но эти же движения вызывают игру отражённого света. Поэтому спектры звука и света полностью соответствуют друг другу. Образно говоря, ДНК не только танцуют, но и поют. И спектрометр может записывать их концерты на своеобразный видеомагнитофон. Мало того, по этим спектрам можно судить о «самочувствии» ДНК. Если им хорошо, то они звучат и отражают свет на низких частотах. А если становится плохо, то частоты повышаются. Впрочем, вернёмся к экспериментам.

«Пустое» место, где недавно находился препарат ДНК, не только рассеивало свет, но и звучало. Будто в «пустоте» подавали голоса молекулы наследственности. Мало того, они были сильно «взволнованы», словно кричали от боли и ужаса, которые вызывало разрушение клеточных ядер.

– Но этого не может быть, – сказал коллега Гаряева, который работал со спектрометром.

– Наверное, прибор испортился.

Пётр Петрович не смог найти никакого другого объяснения и согласился с мнением коллеги. Только через восемь лет они поняли, что именно обнаружил прибор в «пустоте». Это была научная сенсация!

Спасите наши…гены. В 1993 году в одном из академических институтов Москвы под руководством Петра Гаряева изучался поистине животрепещущий вопрос: что происходит с физическими полями клеточных ядер во время их разрушения? Когда снимали спектр рассеяния с неповреждённых ядер, они дружно «пели гимны жизни» на низких частотах. Но когда ядра подвергали неблагоприятным воздействиям, генетический аппарат начинал «пронзительно визжать» в ультра звуковой области, словно посылая сигналы «SOS». Эти «крики» начинались во время нагревания ядер. При температуре от 40 до 42-х градусов они «жаловались», что «им очень плохо». А при дальнейшем нагревании плавились жидкие кристаллы, на которых записывается наследственная информация в ДНК. В них стирались программы развития организма. То, что оставалось от молекул наследственности, звучала как мёртвая материя, вместо гармонии – хаос звуков.

Правда, в этом бульоне сохранялись какие-то обрывки наследственных программ. И когда температура понижалась, программы частично восстанавливались. Но в них было много ошибок, во время расплавления и затвердевания жидких кристаллов перепутывались гены. В результате нарушались регулярные функции ДНК. Опыты ставили на клеточных ядрах, извлечённых из куриных эмбрионов. Если бы после такой обработки наследственного аппарата учёные вырастили «в пробирке» цыплят, то получились бы ужасные уроды с двумя головами и перепонками между пальцами, с волосяным покровом вместо перьев и так далее. Именно таких монстров получал в своих опытах выходец из Китая, российский биолог Дзян Канчжень.

Но Петр Гаряев не хотел искушать природу: в подобных экспериментах можно вывести такое агрессивное существо, что потом на него не найдёшь управы. И так по свету бродят чудовищные мутанты, которые появились в результате ужасающего загрязнения окружающей среды.

О чём плачет душа? Впрочем, уже полученных результатов Гаряеву было достаточно для неожиданных, но очень серьёзных выводов. Ведь принципиальное устройство генетического аппарата у всех живых существ совершенно одинаковое. Поэтому процессы, которые происходят при разрушении наследственных программ, мало чем отличаются у курицы и человека. Во время тех опытов учёные не посмели войти в святая святых природы – генетический код человека. Но они получили необходимые данные для моделирования разрушительных процессов в этом коде.

– Наши опыты приоткрыли завесу тайны над феноменом смерти, – рассказывает мне Пётр Петрович. – Плавятся жидкие кристаллы – материальная основа генетического аппарата. В результате в нём стираются наследственные программы. Но без них останавливаются все процессы жизнедеятельности. И наступает смерть.

– А если программы частично восстановятся?

– Начнутся болезни, разовьются уродства, процесс умирания будет долгим и мучительным.

– К счастью, вы не стали экспериментировать с генетическим аппаратом человека?

– К великому несчастью, подобные опыты давно ведутся на земле в огромных масштабах.

Но прежде чем рассказать об этих чудовищных экспериментах, надо объяснить опыт 1985 года, который сначала не поняли учёные. Понимание пришло, когда в лаборатории произошла «некая случайность». Учёные расплавили в кювете клеточные ядра и записывали на спектрометр их «предсмертные крики». А потом убрали испорченный препарат из кюветного отделения. Но когда эту «пустоту» осветили лазером, она опять начала рассеивать свет – из неё неслись «стоны» погибающих ядер. Повторные измерения дали тот же результат. Тогда тщательно промыли кюветное отделение. Но пустота по-прежнему «рыдала», как будто в ней полно умирающих ядер. Мало того, звуковые и световые эффекты не исчезали на протяжении многих дней. Казалось, что в кюветном отделении застрял некий фантом смерти, который никак не могли вытащить учёные.

– Это были «крики» умирающих ДНК, – задумчиво говорит Пётр Петрович. – Во время плавления ядер произошёл энергоинформационный взрыв, который породил волновой сгусток, своеобразный фантом генетического аппарата, в котором была записана информация о его жизни и смерти. И этот фантом по непонятным причинам был привязан к месту гибели. Спектрометр регистрировал фантом ровно 40 дней. Но потом фантом исчез: то ли покинул место гибели, то ли ушёл за пределы разрешающей способности прибора. Действительно открыто чудо из чудес. По мнению Гаряева, это был своеобразный «волновой каркас» генетического аппарата, распавшийся через положенный срок. Но исчезли только плотные оболочки этой «души», а остались разряженные, состоящие из сверхлёгких частиц, для регистрации которых нужны более чувствительные приборы.

Поминки по…живым. Но самое интересное произошло перед тем, как фантом покинул кювету. Гаряев взял суспензию свежих неразрушенных ядер. По спектру светорассеяния они должны были сильно отличаться от расплавленных. Но когда ядра поместили в «пустое» кюветное отделение, их ДНК начали вести себя подобно расплавленным. Они стали «визжать», словно их тоже убивают. У здоровых ядер спектр стал весьма похож на тот, что был у погибающих.

– Это значит, – говорит Гаряев – что фантом, образующийся при гибели молекул наследственности, биологически активен. Он может повреждать полевую защиту здоровых молекул, влиять на записанные в них генетические программы. А это ведёт к тяжёлым заболеваниям.

– Каким именно?

– Весьма экзотическим, которые стали известны в последнее время. Так, несмотря на усилия учёных всего мира, никак не удаётся установить, каким образом передаются вирусы Эбола. А они могут передаваться волновым путём. Если медики пытаются убить в организме больного возбудителей болезни, то образуются их фантомы, которые обладают большой биологической активностью. Они могут повреждать молекулы наследственности здорового человека. В результате его генетический аппарат начинает выдавать неестественные программы. Возбудителей в организме нет, но он борется с их фантомами, которые вызывают те же симптомы, что и настоящие вирусы Эбола. Подобным образом можно объяснить и загадочные случаи, когда больной, казалось бы, ниоткуда не мог заразиться.

– Почему же в организме заразившихся всё-таки находят вирусы?

– «Хитроумные» возбудители могут так расстроить генетический аппарат, что по его командам организм сам начинает синтезировать вирусы Эбола. Вот почему от больных нередко заражаются врачи, несмотря на самые тщательные меры предосторожности. Я был бы очень рад, окажись рассуждения Гаряева фантазиями учёного-мечтателя. Но, к сожалению, положение гораздо серьёзнее, чем может показаться на первый взгляд. Ведь подобным образом думает не только он. Многие учёные из разных стран сталкивались с фантомными эффектами генетического аппарата и давали им похожую интерпретацию.

Имитация жизни. Группа американских физиков под руководством Роберта Пекоры четверть века изучала спектры светорассеяния ДНК, а в 1990 году опубликовала сенсационные результаты своих исследований. Например, с помощью ферментов учёные разрезали очень длинные молекулы ДНК на фрагменты, состоящие из 1000 – 2000 нуклеиновых пар. Эта операция убивала молекулы, и исследователи полагали, что образовавшиеся фрагменты будут вести себя как обычные полимеры, то есть мёртвая материя. А получилось наоборот: вода, где плавали обрезки ДНК, «кричала», будто в ней пытали живые молекулы. Сначала учёные подумали, что необычное рассеяние света объясняется пылью, в которой испачкались фрагменты ДНК. И стали старательно их очищать. Но даже при стерильной чистоте раствор с растерзанными трупами ДНК рассеивал свет, будто в нём плавали целые молекулы.

– У Пекоры получилось то же, что у нас, – комментирует Гаряев. – При разрушении молекул ДНК образовались их фантомы, которые тоже отражали свет. В результате получился сложный комплекс из фантомов молекул и их материальных обломков. И судя по рассеянию света, «бульон» имел больше признаков живой, чем мёртвой материи. Этот фантомный эффект Пекора назвал «имитацией пыли». Получалось, что невидимая пыль эмитировала жизнь.

А в 1992 году группа японских учёных под руководством профессора Ямомото подошла к этому явлению с другой стороны. Они ввели в ДНК так называемые флюоресцентные зонды, как бы повесили на молекулы ДНК гирлянды фонариков, которые ярко светились в темноте. И потом стали рассматривать это красочное зрелище в мощный микроскоп. Учёные ожидали, что убитые молекулы наследственности будут вести себя как обычные полимеры в водных растворах. Но мёртвые молекулы проявляли признаки жизни, будто в растворах невидимо присутствовало некое одухотворённое начало. Можно было бы рассказать и об исследованиях других учёных, которые получили подобные результаты. Но, наверное, читатели уже убедились, что рассуждения Гаряева не так уж безосновательны.

Казалось бы, какое нам до них дело, даже если он прав? Уже не поможешь тем, кто заразился вирусом Эбола, бактерией 0-157 и другими экзотическими болезнями, которые «неизвестно» как переносятся. Если же их передают фантомы возбудителей, то, в конце концов, от них вообще никто не может спастись. Но несколько лет исследований показали: от этих инфекций умирают только люди со слабым иммунитетом. А те, у кого иммунитет силён, могут носить в себе возбудителей хоть всю жизнь, но они не причинят им особого вреда. Вопрос лишь в том, почему в наше время у большинства людей иммунитет ослаблен и как его укрепить? И тут исследования Гаряева дают весьма неожиданный ответ, который одних может ужаснуть, а других – весьма обнадёжить.

Не убий себя грехом. – Не ведая, что творят, очень многие люди занимаются самовредительством, – говорит Пётр Петрович. – Они упорно разрушают свой иммунитет, совершая поступки, которые можно назвать смертными грехами. Например, во время убийства происходит мощный энергоинформационный взрыв: от человека отделяется некий фантом его генетического аппарата, наделённый огромной биологической активностью. Он повреждает генетический аппарат убийцы, а это вызывает тяжёлые психосоматические расстройства. Если его не одолеют болезни тела, то ему будет грозить безумие или самоубийство. Недаром Фёдор Михайлович Достоевский утверждал, что убийца начинает получать наказание в момент преступления.

Но самое ужасное, что он обрекает на вырождение свой род. Его повреждённый генетический аппарат производит себе подобных. Потомки убийцы будут тяжело болеть, спиваться, сходить с ума, кончать самоубийством по причинам «не известным» науке. Тут читатели могут возразить, что эти ужасы не имеют отношения к большинству из нас. Мол, несмотря на разгул преступности в современном мире, очень не многие убивают людей. Извините, уважаемые, но вы глубоко заблуждаетесь. Об этом давно говорила религия, а теперь к ней присоединилась и наука.

С убитыми детьми не расстаются. Не мене страшное преступление, чем убийство, аборт. Я имею в виду преступление перед природой и Богом, которое наказывается повреждением души и тела убийцы и его потомков, а не преступлением в юридическом смысле, которое в большинстве стран оправдывается законом.

Многие знают, что такое фантомные боли: солдат получил на войне тяжёлые ранения в руку или ногу, её ампутировали, но в плохую погоду «пустое» место начинает болеть, словно там находится раненая конечность. Оказывается, нечто подобное может происходить, когда убивают младенца в материнской утробе.

– Так вот, – говорит Гаряев, – когда вакуумный насос разрывает на части тело плода, образуется его фантом, который остаётся в матке, как бы её не вычищали врачи. Биологическая активность этого фантома так велика, что он корёжит генетический аппарат женщины, а потом и мужчины, который будет иметь с ней интимную близость. Поэтому наказание за аборт получают оба соучастника детоубийства. Но это, по мнению Петра Петровича, не самое страшное. Хотя через 40 дней «волновой каркас» фантома распадается, этого времени вполне достаточно, чтобы в матке образовалась волновая рана, которая в отличии от телесной не заживает. Если женщина опять зачнёт и зародыш прикрепится к больному месту, то её ребёнок будет обречён на тяжёлые болезни и преждевременную смерть. Даже если ему повезёт, и он прикрепится к «здоровому» месту, то всё равно получит повреждающее действие, только более слабое. Ведь после распада «волнового каркаса» фантома остаются его тонкие оболочки.

– Фантом младенца всю жизнь будет «жаловаться» матери на свою несчастную участь, – говорит Гаряев, – «рассказывать» о ней своим младшим братьям и сёстрам, отцу или другим мужчинам, которые его «посетят». Только свои речи он будет произносить на языке генетических кодов, которые вызывают расстройства души и тела всех, кто его слышит.

Михаил Дмитрук («Чудеса и приключения»)